Eating Disorders - обжорство и смешанные типы

[OikeaNainen]

Большинство людей, страдающих от Eating Disorders, относятся, все-таки, к типу обжор обыкновенных систематических. Это – большинство обросших жирком людей вокруг нас. Это наш собственный жирок, нарастающий периодически, и мы вздыхаем: опять меня разнесло! – и начинаем очередную диету или очередную спортивную программу для сброса нажитого. Ключевое слово здесь «опять». А ключевой вопрос «почему?»

Любой человек знает, что тарелка не должна выглядеть уменьшенной копией Эвереста. Любой человек знает, что коробка конфет в день – это верный путь к ожирению и проблемам обмена веществ. Большинство из нас не теряет рассудок при виде блюда с пирожными. Тогда почему мы переедаем? Причина обжорства та же, что и в случаях булимии и анорексии, так что зря люди с «честным жиром от доброй еды» презирают булемиков и аноретиков, и громко требуют права парковки на инвалидных местах, где у них есть шанс вынуть себя из машины, моделей размера XXXL, и прочего признания права быть чудовищно толстым.

Потому что причиной обжорства является все то же неумение управлять своими эмоциями. Мы празднуем свои победы «вкусненьким», и заедаем поражения им же. Но это только часть проблемы. Поскольку практически ни у кого жизнь не напоминает вечный праздник, и получается совсем не похожей на ту, которая нам когда-то рисовалась в мечтах, мы находимся в состоянии почти постоянного фонового стресса. Мы не можем повлиять на политику и экономику, мы не можем заставить окружающих относиться к нам так, как нам бы этого хотелось, мы не можем заставить ответить на нашу любовь, мы не можем соответствовать всем тем ожиданиям родных, близких и знакомых, которые они весело взваливают нам на плечи – и мы едим, чтобы заесть стресс, страх, боль, горе, разочарование.

Когда нам говорят, что ожиревший человек защищает себя жиром от враждебного окружения, защищает себя от жизни – это не слова, это правда. Избыток углеводов в еде приводит к избыточному выделению сахара и вводит человека в состояние сахарного опьянения. «Еда – это друг, который никогда не предаст». И жить становится легче. Правда, ненадолго. За опьянением следует похмелье, когда содержание сахара в крови падает, и человек начинает судорожно «исправляться». Но проблема-то не ушла. И снова начинается период обжорства и ненависти к себе.

«...я плачу, потому что это делает меня ожиревшим, и никто не видит настоящего меня внутри этой массы жира... и я снова ем... я хочу вырваться из этого круга, но потом понимаю, что пути из него нет, есть только контроль... и контроль – это намного тяжелее, чем скачки туда и обратно...»

В моем окружении много обжор. В детстве я жила в доме, где в соседях у нас была семья людей крупных по своему строению. И вот их сын начал входить в подростковый возраст, начались обычные склоки мальчишек и восхищение девчонками. «Жиииирный!» - часто был слышен крик с улицы. Мальчишку начали травить, хотя жирным он тогда еще не был. Потом стал. И агрессивным стал, раздавал колотушки направо и налево, срывал дверь подъезда с петель и прочее. Я встретила его через несколько лет, когда он уже вернулся из армии. Красивый, сильный, высоченный парняга, без грамма лишнего жира. Разговорились. Он рассказал, что переживал он страшно, особенно когда его высмеивали девочки. А дома мать, хорошая мать и хорошая кулинарка, встречала сына тазиком пирожков. Отец работал где-то на стройке, так что он-то ел и хозяйку нахваливал, без малейшего для себя вреда, а вот сын-школьник ожирел. Он говорил, что армия его спасла. Теперь я еще не могу не задумываться, что и мать мальчика была в ту пору еще женщиной до 40 лет, а ведь воспринимали мы ее толстой теткой без возраста. Не женщиной, тем более не дамой, а именно теткой.

Моя коллега, взвалившая на себя все дела своего мужа и двоих дочерей, старшей из которых уже 21, располнела страшно за последние два года, до отеков в ступнях. Будучи уже не в силах смотреть на себя в зеркало и устав от насмешек семьи, она начала худеть. Честно говоря, нам всем за ту неделю досталось, ни о чем, кроме еды, она не говорила. А ведь мы не настолько близки, чтобы сказать ей в лоб: ты страдаешь от обжорства потому-то и потому-то. Здесь даже врач пациенту не посмеет такого сказать, а постарается говорить обиняками (которых, кстати, лично я так и не научилась понимать, не знаю, как другие). Я ее спросила, неужели она чувствует голод? Этого просто не должно быть в состоянии кетоза. Нет, физически есть ей не хотелось. Она тосковала по еде морально, потому что дома-то никто с нее нагрузок не снял. Оказывается, и мать ее была точно такой же, «крестоносицей». И закончила обширным ожирением, диабетом и ранней смертью. Моя коллега все понимает, она очень умная, очень добрая и бесконечно терпеливая, практически неспособная на резкость и грубость – но она не хочет отказываться от радости вечернего обжорства перед телевизором, когда все расползлись по своим угла и оставили ее в покое.

Я чуть было не начала обжираться в первые месяцы своей учебы на МВА. Это было страшное напряжение физически, я уходила утром на работу, оттуда шла на занятия, потом делала в школе же домашние задания, и снова шла на работу. Домой попадала после 11 вечера, еще что-то читала к занятиям до полуночи, спала 4 часа – и все по-новой. О моральном напряжении вспоминать до сих пор страшно, я и не вспоминаю. В общем, через 2 месяца такой жизни однажды я просто утром не встала. И неделю провела, курсируя между кухней и кроватью. Я ела, ела, ела, и хотела одного: уснуть и не проснуться, чтобы этот затяжной кошмар закончился. К моему счастью, характер у меня совсем не слабый, так что встряхнулась я, разобрала все проблемы, скопившиеся из-за моего срыва, и потащила воз дальше. И тащила его еще больше двух лет, но как-то уже легче было. Наверное, меня к бурн-ауту привел именно стресс от начала учебы, а не нагрузка, как таковая. Я даже предполагать не могла, какой будет в реальности эта интенсивная программа. Когда попривыкла – стало гораздо легче.

Очень часто обжорство переходит в булимию, сменяясь периодами анаректического поведения. Здесь уже своими силами, скорее всего, не справиться, потому что аноретик уже видит мир вокруг себя и самого себя не таким, какие они есть. То есть, для него они действительно такие, какими он их видит. Так что здесь уже нужно вмешательство специалиста.

Но есть ряд признаков, что не все в порядке, которые позволят человеку неглупому вовремя заметить, что он свернул в тупик, где его ждут Eating Disorders.

- Резкое изменение веса за короткий промежуток времени
- Внезапно возникшая любовь к мешковатой одежде, скрывающей линии фигуры
- Постоянные сетования на вес
- Изолирование себя от людей, особенно во время приема пищи
- Вечные диеты
- Вечные поиски идеальной таблетки для похудения
- Периодические изнуряющие спортивные тренировки, к которым быстро теряется интерес
- Странные ритуалы, связанные с едой, например, не выкладывать то, что собираешься съесть, на тарелку, а бесконечно бегать, беря по одному кусочку, как бы скрывая количество съеденного от себя
- Обвинение жизни вообще в своих проблемах в частности
- Сосредоточенность на калориях, жирах, углеводах до милиграмма
- Склонность видеть повсюду, в первую очередь, худобу, и резко, эмоционально на это реагировать
- Склонность считать свои неудачи следствием своего «неправильного» веса
- Сопровождать приемы пищи самоуничижительными мыслями
- Депрессивные состояние на грани перехода в клиническую депрессию

Физические изменения в здоровье и внешности начнутся позже, иногда даже через годы после того, как человек уже стал аноретиком, или булемиком, или обжорой, или всем вместе в любой комбинации составляющих.